Развитие Росийской исторической науки на рубеже XX-XXI вв.

Контрольная работа

на тему:

" Развитие российской исторической науки на рубеже XX – XXI веков "

События конца 80-х – начала 90-х годов в СССР очень сильно повлияли на состояние российской исторической науки. Переосмысление истории России, особенно истории XX века, робко начатое еще на исходе 50-х и в 60-е годы, развернувшееся в полную силу в конце 80-х годов и продолжающееся и поныне заметно отразились на изменении общественного, в том числе политического, климата в государстве. Эти два процесса шли параллельно, тесно переплетаясь друг с другом. И сегодняшняя оценка научной и общественной ориентации исторической науки требует учитывать состояние общества, характер его развития, основные тенденции.

Для современной исторической науки характерны: значительная поляризация,дифференцированность,большая независимость и свобода от «директивных указаний».

Стремление к исторической истине делает ее более жесткой, холодной,объективной, что иногда пугает и самих историков, и читателей исторических трудов. Вообще, я думаю, что история – это самая жестокая из всех наук и именно потому, что она способна сказать нам правду о нас самих, о нашем прошлом, настоящем и будущем. Общество, как и отдельная личность, увы, с трудом переносит правду о себе. И то, что сегодня историческая наука России выходит на пока еще довольно приблизительный и отдаленный уровень этой правды, неспроста вызывает истерику как в научных кругах, так и в крайне политизированном обществе, переживающем переходное состояние, а одновременно и во властных структурах.

Исторической особенностью первой половины 90-х годов XX века явился политический крах тоталитарного государства, в основе идеологии которого лежал суррогат измарксистских идей,имперских традиций,самодержавной амбициозности,революционного мессианства,утопических общинных иллюзий,убогой гордости невежественных и правителей, и масс.

На смену этому государству пришел странный полукоммунистический, полукапиталистический, полукриминальный гибрид, жизнь которому дают все те же люди, кто был рожден, взращен и воспитан в послевоенный период. Этот режим передал новой России глубоко криминализированную сущность, при которой буквально вся страна от генсека до последнего дворника жила «не по закону».

Этот странный синтез относится и к кадрам историков, и к исторической науке в целом. Пожалуй, единственное, чем новый режим коренным образом отличается от прежнего, это известная, почти официальная свобода от сталинизма, без которой, как это выяснилось уже бесповоротно, невозможно дальнейшее движение общества вперед в условиях современной цивилизации. Идеологический вакуум почти мгновенно заполнился единственной мощной, неплохо организованной, имевшей определенные традиции идеологической силой.

Кажется, что это восхождение к идеологическому официозному Олимпу началось в период «перестройки» М.С. Горбачева, но реальная энергия этой силы была освобождена, конечно, в полной мере лишь с падением либерально-коммунистического режима «нового мышления», поскольку «санкционированная» горбачевская свобода, не удовлетворявшая радикалов-антикоммунистов, мешала в значительной мере полностью раскрыться и «шестидесятникам».

Сегодня соотношение сил поменялось: радикалы и в политике, и в публицистике, и в науке расчистили завалы сталинизма, а «шестидесятники», верные своим либерально-коммунистическим, «истинно марксистско-ленинским» политическим взглядам, отринутым в период «застоя» историческим концепциям, обогатившись новыми архивными пластами, огромным, ставшим доступным фактическим материалом по истории XX века, властно вступили на научный подиум, безапелляционно оттесняя оттуда как консерваторов-сталинистов, так и сторонников радикальных антикоммунистических воззрений, которых они роднят с новым режимом, с дилетантской, официозной, совершенно антикоммунистической публицистикой и т.д.

Этот их запоздалый реванш, ставший результатом победы противных им политических сил, вполне исторически оправдан и закономерен. Сегодня это неопровержимый факт отечественной историографии, выстраданный антисталинистскими, а вместе с ними и антикоммунистическими силами в целом, безусловно этапный, но как и всегда в науке, безусловно временный.

Одновременно с этим в историографии вслед за публицистикой все более и более мощно звучит и антикоммунистическая научная линия, представленная радикалами, свободными от обаяния и традиции «шестидесятников». Для радикалов вся сумма фактов отечественной истории XX века вообще перевешивает в сторону антикоммунистических и антимарксистских исторических концепций. Любопытно, что порой принципиальные расхождения между историками, исповедующими идеалы «шестидесятников», и радикалами-антикоммунистами обнаруживаются лишь в обобщающих концептуальных выводах, хотя их трактовка отдельных фактов мало чем отличается друг от друга. Указанные основные направления в историографии отражают реальные исторические процессы.

В этой связи встает вопрос о так называемом кризисе современной российской исторической науки. Что есть этот кризис? Ответ на этот вопрос также дается в связи с теми основными направлениями в общественной науке, о которых шла речь выше.

Одни видят кризис в обвале всей старой идеологизированной исторической науки, неспособности на основе старых марксистских подходов познать историческую истину